Михаил Зощенко: офицер-фронтовик и исследователь тёмных закоулков души
9 августа – день рождения Михаила Михайловича Зощенко. Боевой офицер Первой мировой войны, прошедший путь от прапорщика до капитана. Награждён пятью орденами, дважды был ранен. Точнее, второй раз – отравлен немецкими газами в боях под Сморгонью летом 1916 года.
Сам Зощенко о своих наградах говорил так: «В девятнадцать лет я был уже поручиком. В двадцать – имел пять орденов и был представлен в капитаны. Но это не означало, что я был герой. Это означало, что два года подряд я находился на позициях».
Как писателю, Зощенко и очень повезло, и страшно не повезло. Повезло – потому что его смешные рассказы сразу «зашли» читателю и пользовались огромной популярностью. Не повезло – потому что эти рассказы заслонили его позднее творчество. Все знают, например, «Аристократку», но мало кто читал удивительную повесть «Перед восходом солнца».
Этой повестью, написанной в жанре нон-фикшн, Зощенко пытался победить депрессию, которая мучила его много лет. Он скрупулёзно, как под микроскопом, рассматривал разные эпизоды своей жизни, которые могли стать причиной депрессии.
Первые главы были напечатаны в 1943 году. Партийному руководству они категорически не понравились. Руководство решило, что писатель ковыряется в своих мелких внутренних проблемах – вместо того, чтобы воспеть подвиг народа, сражающегося с фашизмом.
Но сам Зощенко считал свою повесть важнейшим вкладом в борьбу с фашизмом. Фашизм, в его понимании, это разгул тёмных иррациональных инстинктов, победить которые можно только силой разума. «Перед восходом солнца» воспевает победу человеческого разума над страхами, фобиями, страданиями и даже над самой смертью.
Повесть состоит из множества коротких новелл. Некоторые из них посвящены Первой Мировой войне. Их трудно выборочно цитировать, таков уж стиль автора. Поэтому предлагаю прочесть одну из них – «Двенадцать дней» – целиком.
«Я еду из Вятки в Казань за пополнением для моего полка. Еду на почтовых лошадях. Иного сообщения нет. Я еду в кибитке, завёрнутый в одеяла и в шубы.
Три лошади бегут по снегу. Кругом пустынно. Лютый мороз.
Рядом со мной прапорщик С. Мы вместе с ним едем за пополнением.
Мы едем второй день. Все слова сказаны. Все воспоминания повторены. Нам безумно скучно.
Вытащив из кобуры «наган», прапорщик С. стреляет в белые изоляторы на телеграфных столбах.
Меня раздражают эти выстрелы. Я сержусь на прапорщика С. Я грубо ему говорю:
– Прекрати… болван!
Я ожидаю скандала, крика. Но вместо этого я слышу жалобный голос в ответ. Он говорит:
– Прапорщик Зощенко… не надо меня останавливать. Пусть я делаю что хочу. Я приеду на фронт, и меня убьют.
Я гляжу на его курносый нос, я смотрю в его жалкие голубоватые глаза. Я вспоминаю его лицо почти через тридцать лет. Он действительно был убит на второй день после того, как приехал на позицию.
В ту войну прапорщики жили в среднем не больше двенадцати дней».
Новеллы Зощенко – это зарисовки, очень лаконичные. Вы не найдете в них военного пафоса. Да и антивоенного, пожалуй, тоже. Скорее, так: война – несомненное зло, но это не отменяет долга мужчины в ней участвовать.
Впрочем, слово «долг» Зощенко вряд ли бы употребил: слишком высокопарно. Как он сказал о наградах? Не за героизм, а за то, что два года был на позициях.
Живи Зощенко сегодня, он бы так же, как и тогда, записался добровольцем, сообщив об этом разве что нескольким близким людям. Пиар ни к чему. Важнее разобраться в самом себе.
Макс Литвинов специально для рубрики «Искусство о войне»
